АРЬЕ ОЛЬМАН
«Акдамут» — это первое слово величественного пиюта, литургического гимна, которым в ашкеназских общинах предваряют чтение Торы в праздник Шавуот. «Акдамут милин», «начало слов» — так он начинается:
Нью-Йоркская публичная библиотека
В начале слов, в зачине разговора
попрошу я разрешения у Творца мира,
величие Которого вечно и не может быть описано.
<…>
Праведники, если вы слышали эту хвалебную песнь,
соединитесь прочно в группы,
и удостоитесь восседать в высотах
и слушать Его слова, исходящие в величии.
Превознесен Б-г наш в начале и в конце,
возжелал Он нас и даровал нам Тору.
Автор пиюта — рабби Меир бен рабби Ицхак Неорай, ашкеназский литургический поэт, живший в Вормсе в XI веке. Его имя видно из первых букв двустиший гимна, образующих вначале алфавитный акростих, а потом слова: «Меир бар Ицхак да возвеличится в Торе и в добрых делах, амен, крепись и мужайся». Этот гимн продолжал древний обычай: во времена Мишны и Талмуда каждый стих Торы во время чтения в синагоге переводили на арамейский, разговорный язык того времени, а перед чтением Торы произносились короткие проповеди, отсылающие к читаемому отрывку — «петихты». К XI веку этот обычай уже исчез, но в Германии и Франции он сохранился дважды в год: в седьмой день Песаха и в Шавуот. В память о нем р. Меир написал к главному празднику Торы — Шавуот — предваряющую проповедь по-арамейски, на диалекте таргума Онкелоса. И к чтению Торы в седьмой день Песаха было арамейское предисловие, сохранившееся в нескольких рукописях, однако в современную литургию оно не включено. А на второй день Шавуот перед афтарой в некоторых общинах читается похожий пиют «Йецив питгам» («Твердо слово»).
Существует и другое объяснение причины появления в Ашкеназе арамейского пиюта. Хвалебный гимн такой силы может посрамить даже ангельское славословие, и ревнующие ангелы могут повредить евреям, но, как говорит Талмуд (Сота, 33а), ангелы не понимают арамейского, и если гимн будет по-арамейски, опасности нет.
Содержание пиюта — просьба разрешить начать чтение Торы, сопровождаемая многочисленными хвалами Торе и Всевышнему. Автор оговаривает, что все величие Б-га описать невозможно — «даже если бы небеса были пергаментом, все деревья — каламами, моря — чернилами, а все люди — писцами». Затем он описывает творение мира, величественных ангелов, служащих Создателю, а потом Его слуг на земле — избранный народ Израиля. Народы мира спрашивают евреев, почему и зачем они служат Всевышнему, ведь их преследуют и убивают за это. Не лучше ли оставить Б-га и раствориться в народах? А те рассказывают им о великой награде, ожидающей верных Б-гу в Грядущем мире и в конце времен. Рифмовка пиюта — сквозная, все строки кончаются на «та», арамейское окончание женского рода.
Легенда рассказывает, что однажды в Германию прибыл еврей из-за реки Самбатион, где, по преданию, живут десять потерянных колен Израиля. Он рассказал, что с тамошними евреями враждовал местный языческий жрец, владевший силой колдовства. Жрец потребовал, чтобы евреи провели с ним публичный диспут о вере в присутствии царя, угрожая карами в случае своей победы. Евреи попросили отсрочки, чтобы найти и привести знатока Торы, способного участвовать в таком диспуте, и послали посланца в Германию. Рабби Меир бен рабби Ицхак согласился, поехал за реку Самбатион, победил жреца и спас заречных евреев. А как же он смог попасть за реку? Ведь известно, что шесть дней недели Самбатион катит огромные камни и его невозможно перейти, а в субботу, когда река утихает, евреям запрещено выходить за субботний предел — потому-то и не могут вернуться десять потерянных колен. Рабби Меир перешел Самбатион именно в субботу, ведь речь шла о спасении евреев, а спасение жизни отодвигает субботние запреты. А вот обратно рабби Меир перейти уже не смог: ведь заповедь спасения евреев уже была исполнена, и он остался до конца жизни за рекой. Рабби Меир заранее знал, что не сможет по этой причине вернуться обратно, и перед уходом с посланцем десяти колен написал гимн «Акдамут» во славу Торы, завещав читать его в праздник Шавуот. Хотя существуют и противоположные традиции, указывающие место захоронения рабби Меира бен рабби Ицхака в Германии, «традиция есть традиция», как писал немецкий гебраист Вольф Гейденгейм в своих комментариях к махзору.
Вначале «Акдамут» читали после чтения первого стиха из отрывка Торы, читаемого в Шавуот, — как некий расширенный арамейский перевод этого стиха, или между благословениями на Тору и самим чтением. Однако в последующие века многие авторитеты усмотрели в этом запрещенный перерыв между частями чтения или между благословением и чтением, и сейчас «Акдамут» читается до благословений на Тору. В большинстве общин его читает не вызванный к Торе, а другой человек — в память об обычае арамейского перевода чтения, когда рядом с читающим Тору по свитку стоял переводчик. Обычно его читают кантор (или раввин) и община по очереди: одно двустишие — ведущий молитву, одно двустишие — община. Произносят его на древний мотив, который слышится в синагогах еще в один день года — в Симхат Тора, при вызове к Торе «хатана (жениха) Торы» и «хатана Берешит». А в общинах гурских и александерских хасидов каждый год придумывают «Акдамуту» новый напев.
Как было сказано, пиют этот написан в Вормсе, однако в самой общине Вормса его не читали. Почему же? Рассказывают, что однажды кантор, ведший молитву в Шавуот, так расчувствовался, изливая душу в восторженных хвалах Торе и Всевышнему, которыми полон пиют, что скончался на месте. Не каждому дано выдержать такой накал чувств, и на всякий случай чтение «Акдамута» в Вормсе отменили. Мы же, по грехам нашим, вовсе не способны на это, ибо живем в поколении карликов и можем только мечтать о возвышенном пении, потрясающем миры.
Добровольная Еврейская Пропаганда 